Религия Тёмных Начал

В России снова переиздают знаменитые «Тёмные начала» Филипа Пулмана. Одной из ярчайших граней этого цикла является религия, её представление в фэнтезийном мире. Об этом мы и хотим немного поговорить. Осторожно, спойлеры!

Существует множество миров и вселенных, и всех их объединяет… не пыль, а религия. Слепая и безоговорочная вера, установившая в одних мирах свою диктатуру, а в других, вроде нашего, некое подобие призрачной демократии.
Казалось бы, детская приключенческая трилогия «His Dark Materials» (в русском переводе – «Тёмные начала») повествует о фэнтезийном мире, в котором человек живет со своей сущностью, деймоном. И этот деймон – душа человека. Есть страны, напоминающие своим бытом и нравами конец 19 и начало 20 века в Европе и викторианской Англии.

Но есть в этом мире еще кое-что: религия, взращённая на учении святых инквизиторов, имеющая свой собственный карательный и репрессивный аппарат. И представляет все это сборище конфессий некий Магистериум со своей агентурой, ни в чем не уступающий теократическому государству со своей разведкой, внешними и внутренними спецслужбами.

Итак, в мире Филлипа Пулмана, автора трилогии, нет места инакомыслию. Даже когорта Оксфордских ученых трепещет при одном только упоминании Магистериума.

И в этом жутком мире есть свой свежий родник. Не случайно главная героиня, Лира, носит фамилию Бельаква, что в переводе с латинского может означать «чистая вода». Удивительно, как по началу она похожа на озорных сверстников: дерется с цыганскими (у Пулмана – деклассированными элементами) ребятишками, бегает по улицам Оксфорда, дружит с племянником кухарки Роджером. И в то же время дядю Лиры, лорда Азриэля, пытаются отравить, в Оксфорде пропадают дети, и округа полнится слухами о Жертвенном совете и таинственных похитителях, которые именуют себя Жрецами. А тут ещё в Иордан-колледже появляется таинственная зловещая красавица – мисс Колтер, у которой иногда в голосе звучат металлические нотки. Оказывается, ей зачем-то понадобилось увезти с собой Лиру.
Так начинается противоборство маленькой девочки с могущественным врагом, хотя по началу Лира не осознает этого. Её игра с Роджером в поиски Жрецов превращается в поиски Роджера и дяди – лорда Азриэля, и Жрецы из сплетен и слухов превращаются в реальную угрозу. 

Противоборство с человеческой природой и человечностью как ее частью – вот какова истинная цель церкви и представляющего ее Магистериума. И главное: подчинить все миры воле высшего существа и уничтожить зловредную пыль. О эта пыль! На страницах романа переосмысливается библейская цитата: прах к праху, пыль к пыли. Ибо пыль оказывается разумной, и из этой пыли сотканы мириады вселенных, она – то самое темное начало, или, точнее будет сказать материя. А значит, что в мире Лиры из пыли сотканы и люди, и их деймоны. Ужасные вещи творятся с подачи церкви: на севере открывается база Больвангар, где над покинутыми детьми проводят опыты по отрезанию деймонов, но дети не выживают. Обреченные на бездушие, они обречены и скорой смерти, ибо деймон – душа человека. В южных землях практикуются физические изуверства с одобрения той же самой церкви.

Понимает ли Лира, с каким могущественнымврагом вступила в схватку? И да, и нет. Для начала ей нужно спасти Роджера из лап Жрецов и найти своего дядю, но в один миг Лира осознает свое одиночество: к концу первой книги она уже не озорница и не разбитная девчушка, а подросток, начинающий взрослеть и принимать самостоятельные решения, далёкие от ребячества.

- Мы сможем, – настаивал Пантелеймон. – Смотри, сколько мы прошли, правда? Мы сможем.
- Мы будем одни. Йорек Бирнисон больше не поможет нам. И Фадер Корам, и Серафина Пеккала, и Ли Скорсби – никто.
- Значит, сами. Не важно. Мы ведь не одни, как…
Она понимала, что он хотел сказать: как Тони Макариос, как одинокие деймоны в Больвангаре; мы – одно существо; нас двое, и мы одно.
Лира повернулась. Позади были боль, смятение, смерть, страх, впереди – сомнение опасность и необъятная тайна. (Перевод В. Голышева).

Тема первой книги значительно переросла варианты ее названий – «Northern Lights» («Северное сияние») или «The Golden Compass»(«Золотой компас»): и полярные огни, и истиномер – всего лишь ее эпизодические элементы. Они могли бы стать главными, однако, тема авантюры и поиска истины приводит к осознанию места Лиры Бельаквы в своем мире, и позже – в истории вселенных. Игра – поиск – квест – истина – взросление. Вот модель, пронзающая весь цикл. Без взросления противостояние церкви и открытие истинной природы вещей невозможно. К примеру, за добро и зло, как учит церковь, оказывается нет никакого воздаяния, а есть небытие, беспамятство, куда отправляются все умершие. Бог оказывается жалким скрюченным существом, заточенным в хрустальную сферу, и вне этой сферы ему суждено рассыпаться прахом. 

Одним движением Уилл разрезал хрустальный кокон и сунул руку внутрь, чтобы помочь ангелу выбраться. Но древнее существо, безумное и немощное, только плакало и бормотало от боли и страха: съёжившись, оно отпрянуло от Уилла.

Вдвоём они помогли Ветхому Днями выбраться из его хрустальной клетки. Это оказалось трудно, поскольку он был лёгок, как бумага; и он пошёл бы за ними куда угодно, ибо своей воли у него не осталось, а на простую доброту он откликался как цветок на солнечное тепло. Однако под открытым небом у него не было защиты от ветра и, к их отчаянью, он стал рассеиваться и таять. (Перевод В. Бабкова, В.  Голышева).

Совсем иное – Метатрон, верховный регент, узурпировавший власть. Он – злой дух истории и отождествление всего зла, однако, не всемогущ, и поэтому в мирах церковь становится его агентурой. Предполагал ли он когда-нибудь, что его уничтожат смертные, равные ему по воле и деспотизму? Вряд ли, иначе первыми он уничтожил бы мисс Колтер и лорда Азриэля. Метатрон… вряд ли он подобен Сатане из поэмы Дж. Милтона «Потерянный рай», на которую в тексте «Тёмных начал» так много явных и скрытых отсылок: милтоновский Сатана богоборец, по сути своей, в то время как Метатрон уподобился толкиновскому Мэлькору, вызов которого превратился в жажду беспредельной власти и единоличной тирании.
Чем дальше в историю, тем больше роман из авантюрного превращается в философский, близкий к творчеству Дж. Милтона и У. Блейка, которые, переосмыслив библию, создали свои собственные вселенные и миры, и в этом Ф. Пулман даже превзошел их, объединив все миры вселенной в единое целое. И это целое объединяет живая пыль, а вовсе не диктатура церкви.

Автор статьи: Алексей Щуров.